Российские политики и интернет-тролли ревностно оспаривали то, что Россия оказывает ополченцам военную поддержку. Однако теперь то, что многие подозревали — причем, вполне справедливо — получило официальное подтверждение: ополченцы на востоке Украины заявили о том, что получили военную помощь из России. В своём видеообращении премьер-министр Донецкой народной республики Александр Захарченко заявил, что ополченцы получили от российской стороны тридцать боевых танков, тысячу двести солдат, проходивших военное обучение на территории Российской Федерации. На этом фоне почти триста грузовых автомобилей белого цвета, везущих гуманитарную помощь на восток Украины, выглядят как отвлекающий маневр, и осмотрительность украинской стороны (а также Международного комитета Красного Креста) кажется вполне обоснованной.

По крайней мере, с одним вопросом все прояснилось. Но с другой стороны, ситуация становится всё более запутанной. Если явное вмешательство России во внутренние дела Украины следует осуждать с точки зрения нарушения международного права и политики, то как. Но как же тогда относиться к гуманитарной интервенции федерального правительства и бундесвера на севере Ирака с целью защиты меньшинств, преследуемых боевиками группировки «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ)? Если бы я был троллем или сторонником Путина, человеком, то я бы настаивал на следующем: Россия вмешивается в конфликт на востоке Украины только для того, чтобы предотвратить гуманитарную катастрофу. Если Западу это разрешено вмешаться в ситуацию на севере Ирака, то почему же нам нельзя?

Можно возразить: если двое делают что-то одинаковое (как например, осуществляют интервенцию на территорию другого государства), то делают они далеко не одно и то же. Таким образом, необходимо тщательно сравнить ситуации и найти отличительные черты.

Украина и Ирак сравнению не подлежат

Во-первых, Россия поддерживает украинских ополченцев, которые воюют против законного правительства. Москва поддерживает людей, которые начали войну против законной власти. Запад же оказывает на северном Ираке поддержку тем, кто воюет против убийц-сепаратистов ИГИЛ, которые хотят развалить признанное государство.

Конечно же, существует и второстепенная проблема: Что произойдёт, если однажды курды, которых мы вооружили, захотят создать своё собственное курдское государство и отделиться от Ирака, Ирана, Турции, Сирии? Во-вторых, для России речь идёт не о гуманитарной помощи для преследуемых украинской армией, оказав которую, Россия удалится из страны, а о расширении границ за счет соседнего государства. То есть речь идёт о новом территориальном завоевании (что аннексия Крыма и показала). Из-за географического положения Украины европейцы не могут и думать о захвате чужой территории.

Роковое историческое наследие бывшего американского президента Джорджа Буша-младшего

Существует дилемма, связанная с похвальным, но редко соблюдаемым в истории запретом на вмешательство во внутренние дела другого государства: быть последовательным в этом деле и соблюдать принцип невмешательства можно только в случае, если не мешать кровавым диктаторам и оставить без внимания чудовищные гражданские войны. Дилемма номер два: роковое историческое наследие второй иракской войны, развязанной бывшим американским президентом Джорджем Бушем; побочным эффектом этой войны является недавно разразившийся кризис в исламском государстве.

Во время первой иракской войны его отец Джордж Буш-старший ограничился тем, что изгнал Саддама Хусейна из Кувейта, захваченного в нарушение норм международного права. Правда, Буш — старший не стал менять режим, что, конечно, в итоге привело к дилемме номер один. Иногда политическое действие сводится к выбору между дилеммой номер один и номер два. И европейцы могут с этим столкнуться, если в ситуации вокруг украинского кризиса им придется выбрать меньшее из двух зол.